2023
Время идёт,
Разговоры одни и те же.
Меняется только темп речи —
Становится пешим.
Выронив пару слов,
Смотрю, как бежит река.
Единственное, что нас отличает —
Ей есть, куда.
Ко всему привыкаешь,
К бесчисленным «если» тоже.
Меняется только взгляд —
Становится строже.
Лети-лети, облетай кварталы
Собирай всё то, чего не хватало
Доставай до вершин,
Пробуй всё, чем мы не были
Всё, к чему не имели
Возможности быть причастными
Лети, улетай скорей,
Оттолкнись от неба и
Может, тогда ты найдешь тех,
Кто счастливы
А я даже в облаках, как наступаю на грунт
Хочется против этого поднять бунт
Разучиться ходить
Протестовать в воздухе
Замереть хотя бы на несколько секунд
И не думать
А просто следить за звёздами
Просто просто
Просто просто
Так это просто
Смотреть смотреть
Смотреть смотреть
И ничего больше
Совсем
Представляешь?
Лети-лети, облетай кварталы
А я буду смотреть, как ты летаешь
Мне нравится, что в исламе нельзя рисовать Бога
И я даже не хотела бы его называть словами
Слова — это очень человеческий механизм
Даже слишком
Не имеющий ничего общего
С тем, что живёт над нами
Мне нравится придумывать
Бога заново каждый день
Видеть его в намеках, случайностях или где
Тень прикасается к свету и получается
Что-то, что я не могу ну ничем назвать
Мне нравится, что бог мне нравится и не нравится
В зависимости от того, кем я желаю себя считать
Мне нравится говорить о боге с людьми и чувствовать
Что он обыграл меня и не сдаётся мысли
Я пытаюсь научить себя перестать называть бога «он»
Но в этом на самом деле абсолютно нет смысла
Потому что нужно перестать называть бога богом
Это слово
Слово как слово
Придуманное людьми
Нужно задуматься над каким-то новым подходом
Если я хочу в этом деле вообще к чему-то прийти
Но на самом деле мне нравится, что это загадка
И мне очень нравится вера и её защищать по-волчьи
Поэтому я люблю бога
И мне нравится говорить с богом
И поэтому я люблю сидеть молча
Ну и что, что замурована печка?
Тепло будет и без камина
Договор на грузинском,
На английском только
Viktor Alina
Слушай, да ничего, что втридорога
И что кажется всё чужим
Чувство дома всё равно не выторговать —
Уже год бежим.
2022
вдруг случайно замечаю: в незнакомом переулке почему-то всё такое, будто видела уже. безымянная собака отвечает по-грузински на "пойдём, пойдём скорее!" и идёт со мной туда, где мы обе тихо сядем и посмотрим друг на друга, и тогда родится чудо. поднимаю взгляд наверх
и хочу сказать «спасибо» или правильней «мадлоба». есть же точно там, у Бога, переводчик с языка, где используются слоги и слова. вообще-то, боги по-другому объясняются друг с другом. их молва заключается в намёках и случайностях. бывает, как сейчас — сидишь без дома, в неопознанном краю, а в уме одно и то же повторяется по кругу:
"люблю! люблю! люблю!"
Все слова
Теряют смысл,
Заплетаясь в узел зла.
«Наши»
«Ваши»
«Наши»
«Ваши»
Выбираюсь из узла.
Новость, новость,
Чей-то голос.
Что он говорит —
Бог весть.
Мысли вьются
В уроборос.
Говорю себе —
Бог есть.
Громко-громко
Даже в том, как
Ритм сердца тихо замер.
Небеса с лицом ребёнка
Смотрят взрослыми глазами.
Вышел из дома, глядишь на Садовую,
Та — на тебя в ответ.
Вместо артерий — вода родниковая,
Вместо шагов — балет.
Ветер не ветер — дыхание чьё-то,
Небо на ощупь — ткань.
Ты улыбнулся, как от анекдота,
И дым положил в гортань.
Город утопает в пене,
Рузвельт, Чехов, Маркс и Ленин,
Послевкусие союза,
Соли и вина.
Солнце — молча,
Ветер — громче,
Я иду, как время — точно.
Вслед за музыкой из сквера
Тянется волна.
Кони идут,
А кроме —
Люди идут,
Как кони!
Пьяные
Пешеходы:
— Видишь, звезда!!!
— Да что ты?!
Мне 19 лет,
воздух, тяжёл и туг,
вертится на юле,
чертит за кругом круг.
Пара вопросов о
мире! Во-первых, мне
не очевидно, кто
дал поворот юле?
А, во-вторых, каков
шанс, что найду ответ
на все вопросы о…
Мне 19 лет.
Натянула канат —
Прошла над.
Создала вездеход —
Прошла под.
И, придумав карниз,
Лечу вниз!
На борту корабля
Кричу для…
А потом, сделав ось,
Лечу сквозь.
Начертила глаза,
Смотрю за!
Я придумала лоб,
Биться об.
И я сбросила вес,
Чтобы без.
А затем, через мглу,
Была у.
Открываешь Шардоне,
Твой последний день в Москве.
Ты смеёшься слишком звучно
Для того, кому вот-вот
Улетать не к, а от.
Просто потому что.
Начинаешь тасовать
Карты, и не даст соврать
Костя — он заметил точно,
Как дрожит твоя рука
В этой суматохе карт,
Хоть дрожит не то что б.
Заминаем разговор,
Потому что время — вор,
И не хочется мне пьяной
Тратить время не на то.
Вечер делает виток
И заходит Яна.
Яна плачет второпях —
То ли счастье, то ли страх.
Сдавшись, отпускаю слёзы —
Пусть текут, куда хотят.
Мы отшутимся, хотя
Всё вполне серьёзно.
Поднимаю глаза в потолок,
И слова заплетаются в галстук.
Три наречия вьются в клубок —
Абсолютно! Волшебно! Прекрасно!
Слово за слово,
Появляется предложение.
Делай, что хочешь,
Но только не одолжение!
Чёрт опять ломает ногу
И бурчит себе под нос:
«Почему меня вдруг помнят,
Только если есть вопрос?»
Что за музыка играет
И откуда раздаётся?
Этот звук напоминает
Отражения в колодце:
За витиеватым гулом
Размываются слова.
Вдруг откуда-то подуло
Различимое едва
И пугающее нечто.
В этом бесконечном эхо
Не могу найти частоты —
Прерывается волна.
И становятся всё метче
Мандельштамовские вещи.
Я гляжу в тоннель колодца,
Но совсем не вижу дна.
Что за
Что за
чувство пира?
Мы заехали в квартиру.
В то же время
наше время
разрывается по швам.
Я огонь в зубах факира
И поэзия Земфиры.
Мама — воздух.
Папа — ирод.
Песни Янкины в ушах.
Что за
Что за
чувство страха?
Я заложник падишаха.
Дом был рай,
теперь он вспахан
и засажен чёрти чем.
Кто мы?
Где мы?
Хризантемы?
Невесомы?
Чужеземны?
Аксиомы
Чистой веры,
Покидаем Вифлеем!
Я сижу на Чистопрудном,
Сочиняю всласть.
Уследить за мыслью трудно:
Раз, и унеслась.
Тень рисует на блокноте
Странный трафарет.
Мне тепло, назло погоде,
Я, назло судьбе, свободен,
Излучаю свет!
2021
Быть громом — классно!
Бьёшься о землю,
Бьёшь землю,
Сублимируешь всю свою громогласность:
«Я не сплю, значит,
Пусть другие не дремлют!»
Вернёмся к вопросу грёз —
Их нельзя помышлять всерьёз.
В общем, на этом закончим,
Чокнемся коленами
И продолжим быть взрослыми
Ледями, джентельменами!
Видишь, ма?
Какая выросла дочка —
Не может сказать приблизительно,
(Не то что точно),
Где находится Кинешма.
Видишь, ма?
Твоё чадо заходит в гугл,
Видит карту и ощущает себя
Невероятно глупой!
(На картах поразительно много лишнего).
Видишь, ма?
Ты всё это видишь, ма?
Как я ставлю под сомнение
Очевидную орфоэпию —
Правильно КинЕшма или КИнешма?
(Ну, ни КинЕшма,
Конечно,
Но жаль, что не КинешмА!)
Надеюсь, что после эдакого стишочка
Меня ты не кинешь, ма!
Дедушка мне шепнул:
«Всё получится».
И всё получилось.
Просто он всегда был честен
В вопросах истины.
Этот стих белый и без ритма,
Но я не переживаю —
Я знаю, что всё получается,
С моим вмешательством или без.
– Звучит очень глупо, но, честно, пугает морошка…
– Вот что!
– Она не малина, а хочет казаться малиной.
– Точно!
(С людьми точно так же, поэтому будь осторожна!)
Колено к колену,
Где-то не близко к городу.
Всё, что долго болело,
Поделим поровну.
Снег укутался в землю,
Лежит и колдует блик.
Я поникла,
Ты это заметил и тоже сник.
Ловим слово,
Которое вырваться норовит.
Оно безобидно,
Но это, поверь, на вид,
А на деле оно,
Если крутится без конца,
Отвлекает от главного —
От твоего лица.
Комната
Я без контура
Чуть очерчена
Лёгкая дымка
Рассеиваешь
Когда-то
Помню как
Я была ясностью
Светом цветом
Ты смотришь насквозь
Называешь меня
Сфумато
Кто посылает мне сигнал,
Когда на ум приходит слово?
Кто?
И где хранятся все слова,
Пока не выпали, как снег?
Где?
Куда идти, чтоб их найти?
Но, если я к ним не готова,
То
Я не смогу их отыскать,
Да и никто их не отдаст
Мне!
Мой дед был великан,
Геолог,
Музыкант
И словом
Бытовым
Мог указать
На слом в
Системе координат.
Он был чудно стасован,
Смастерён и
Нарисован.
Не бывало никогда
Таких рисунков,
Гаек,
Карт.
Мой дед был картой местности,
И он же был гора.
Мой дед был никель, магний, литий,
Серебро, уран.
Он мел,
Он пел.
Его спина
Была широкой,
Он сминал
Ландшафты
Под своей подошвой,
И даже мне его не то что
Можно описать.
Хотя откуда знать?
Диковен деда шифр —
Он часто знаки шлёт,
Когда мне нужно разрешить
Какой-нибудь аккорд.
Спускается дождем
По лестнице извне,
Приоткрывает занавесу
Тайных смыслов мне.
«Слов нет» —
Это два слова.
Т.е.
Ты мне врешь снова.
Солнце лежит на столе,
Как свёрток.
Хороший день.
Мир так небрежно соткан —
Я вижу, где,
Где он трещит и рвётся.
За уголки
Можно его тянуть и
Писать стихи!
Твой невидимый взгляд меняет походку мне,
Будто ты пробегаешься пальцами по спине,
И осанка меняется.
Красивая, как скульптура,
Я иду по метро, с серой ветки и на кольцо.
Стих зацикленный
И аккуратный,
Как партитура.
Ты меня спросишь: «Ну как»
И не поставишь даже вопросительный знак
А я бы хотела увидеть твой знак вопроса
Или хотя бы какой-то знак
Что да, всё было неритмично и косо
Но было
И было не просто так
Ты шелестишь
Как дерево,
Попавшее под ветер и его влияния/дуновения.
— Ты не спишь?
— Я не сплю,
Да и какие тут могут быть сновидения?Если честно, мой сон интервальный.
— Прямо прима?
— Какая прима! Секунд едва ли
Хватает, чтобы они в минуту могли усесться.
— Честно?
— Да, а я хотела бы дышать чисто, как квинта, и спать долго, как секста.
Мне как будто нужно разрешить аккорд.
— Я тебе разрешаю.
— Ты даёшь мне разрешение?
— Да. Пусть будет устойчивым твоё сновидение.
Ты шелестишь,
Как ветер,
Запутавшийся в дереве и его искривлениях.
— Ты намекаешь, что ты ветер, а я пустил корни?
— Кажется, наш диалог написал Льюис Кэрролл!
— Мне тоже так кажется! Слушаешь, а ты же помнишь,
Что в «Алисе в стране чудес» была королева червей?
— Была. А ещё был Чеширский кот и чайник.
— Как разговор наш добрался сюда?
— Случайно.
— А до этого чтó было?
— Говорили про интервалы,
Что сон мой штопаный
И что я давно не дремала.
— Я разрешил тебе.
— Да, но от этого разрешения
Я, к сожалению, не обрела гармонии.
Сейчас у меня появляются размышления:
Кажется, что ассонанс и мой нрав — антонимы.
— Ты занимаешься музыкой?
— Ну, разве что немножко.
Вроде бы да, но на деле как понарошку.
— Если захочешь, то, может, спой,
Если ты больше не хочешь спать?
— Прости. Я не могу ни то, ни то.
— Ничего. Я с тобой. Дай знать.
*пауза*
— Если что?
— Если я смогу подыграть.
Чай крутится вокруг ложки,
Но совсем немножко
И совсем не так, как крутится у ног моя кошка
И совсем не так, как крутится земля по своей оси
И совсем не так, как крутится в районе Москвы такси
И совсем не так, как крутится ритм в этом стишке
И совсем не так, как петляет ужин в моей кишке
Он крутится как-то особо, необычайно
В этом и заключается главная тайна чая!
Я что-то упустила,
Что-то идёт не так…
Одно только время идёт исправно:
Тик-так.
2020
Мысли путаны
Будто бы
Кто-то их завязал
То ли волнами
Плещутся
То ли плетут зигзаг
Отследить
Где начало и
Как поведёт маршрут
Не могу
То печальные
То поперёк сожмут
То танцующе
Выйдут и
Будто бы мне назло
Начинают
Обматывать
Горло тугим узлом
Расходясь
Только изредка
Позже — опять внахлест
В непонятной
Мне физике
Слово бы сорвалось
Изо рта
Если б знало
Как всё это расплести
Рыжий свет бликует на окне, а где-то за
Окнами бликует что-то и в моих глазах.
Небо однотонное, как будто — вовсе нет.
Всё смешалось, спуталось. И даже свет в окне.
Только строчка ровная, но это ничего.
Буквы иногда идут обычной чередой.
Холод пробирается за плечи, под пальто.
Кто-то матерится громко.
Интересно, кто.
У меня в душе комочек
Из тире, дефисов, точек,
И словами он разрежен иногда.
Я смотрю, бывает, внутрь,
А тогда они бегут, и
Остаётся чистый лист и пустота.
Убрала все вещи с подоконника,
Папа окна в комнате мне вымыл.
Теперь сижу и думаю тихонечко
Про своё имя.
Буква «А» поётся, долго тянется,
«И» звучит как будто бы в укор.
Жалко, что не вставлена мне в имя
Буква «о»!
«О» — большая буква, очень звучная!
Буква-лидер, буква-воевод.
«О» не ждёт удобного ей случая,
Она просто вот!
Буква «л» досталась мне от папы, но
Буква «н» от мамы (словно ген).
В детстве из-за имени я плакала —
Имя не по мне!
«А» поётся, очень долго тянется,
Остальные буквы вслед ползут.
Но теперь мне очень даже нравится,
Как меня зовут.
Хорошая поэзия применима
Бессмертна
И звучит складно
Мне надоел ритм
Я хочу его сломать
Раз, два с половиной
Три
Ладно
Рифма скользит
Скользит вне меня
Мельком
За окном Россия
И немного времени
Шумят машины
Я много думаю о том,
Почему женщины и мужчины
Такие, какие есть
Пытаюсь понять, что меня взрастило
Что для меня правильно,
А что недопустимо
Хорошая поэзия применима
Бессмертна
И широка
Когда я смотрю интервью с Бродским
У меня хочет писать рука
Он говорит, что должна быть зависимость от поэзии
И что в этом вся её суть
Он говорит об этом, сидя в Венеции
Сигарету в руках держа
Я хотела бы встретиться с Бродским
Когда-нибудь
Мне кажется, у него была большая душа
Все они были такими великими
Такими немыслимыми, громадными
А я даже не могу справиться с ароматами
Ну и ладно
Я пишу
И мне весело
И мне скверно
Хорошая поэзия звучит складно
Широко
И она бессмертна
2019
Так случилось, что ты оказался здесь.
В месте, где больше грязи одна лишь грусть.
Это точно не карма
И вряд ли месть.
[как же много всего, если в двадцать шесть].
Без тебя этот город был слишком пуст.
Ты впитал в себя столько беззубых лиц
И ослепших от горя бездушных глаз.
Перекошенных улиц, на них — больниц.
Почему тебя так
И никто
Не спас?
Урожденный в подъездах, что все в дыму.
Серый снег. И машины, устав, гудят.
С этим точно не справиться одному.
Сколько линию бы ты свою не гнул,
Это место в итоге
сожрёт
тебя.
На тебе лишь улыбка,
А кроме — шрам
В форме месяца щеку твою рассёк.
Что спасло б тебя?
Может быть, это храм?
Человек, что с посланием «не предам»?
ты остался в страницах,
и всё.
и
всё.
Ветрено.
Спокойно.
Рядом дым табачный.
Он, с ногой на ногу,
Слушает мой стих.
Говорит,
Что это —
Дикая удача,
Если пишешь много.
Главное — впустить.
Волосы,
Как уголь,
И большие кеды
По полу из дуба
Выбивают ритм.
Он о чём-то думал,
Он о чём-то думал,
Очень долго думал,
Но не говорит.
Курят кудри,
И ветер их тормошит,
А помимо — большие смешные жесты.
Непривычно признаться себе чужим
Быть на чьём-то месте.
Гордый слог, он мне чужд,
Он мне так велик.
Тихий свист раздается из рта богемы.
Этот город мне нос опустить велит.
Ржавая антенна.
На балконе оставлен бокал с вином,
Его снова забыла одна из талий.
Всё, что тут происходит, всё так умно,
Здесь все так устали.
Тихий смех, чей хозяин — аристократ.
Густ и вязок разросшийся дым ментола.
Даже кресла глядят будто свысока,
Властвуя над полом.
Разговоры о Блоке, о Чёрном, о
Где-то рядом уставшем и спящем Бродском.
И в порыве рассказа кипит вино,
Капая на доски.
Курит чья-то ступня, и она гола.
Рядом курит, любуясь, рукав костюма.
В общем, дальше остаться я не смогла,
И ушла отсюда.
Мне кажется, нет ничего вне меня.
Мир — в моей голове, он — моя голова.
Он мертвеет,
Когда я его не вижу.
Ветер дует как веер.
Кривые крыши.
Мир — гипноз.
Ты случился
В моих идеях.
Нет вечерних прогулок,
Нет песни «Где я?»
Я не верю глазам!
(Не от счастья. Просто
Я не верю во всё,
Что в контакте с мозгом).
Ну ты понял.
Короче, я солипсистка.
Все брехня:
Шоколадница,
Звук,
Таксисты.
Всё наладится,
Если решат нейроны.
Захочу, так и стану большой вороной.
Страшно, если
Окажется, что на деле
Мы с тобой у подъезда,
И старый телек,
И девчонки, которые всё худеют —
Это все не мои, а твои идеи.
Я смотрю на тебя
И прошу: «Не спи же!»
Я тебе расскажу, кто такие
Рыжий,
Стиви Уандер,
Сироткин,
Мамардашвили.
Мне всего лишь-то надо,
Чтоб не спешили
Угасать твои мысли.
Не падай в бездну.
Отгони свою дрёму, ей здесь не место!
Но ты падаешь в сон,
Но ты падаешь в сон,
Засыпаешь,
Заснул.
Значит, я исчезла.
Мой громкий голос становится полу-
Странно, дружок,
Мы скоро закончим школу
Странное слово «странно»
Оно — цензура
Скрывает твоё честное отношение
К вещам
Я говорю «странно»
И чувствую себя дурой
Потому что на самом деле
Хочу кричать
Мысли мечутся,
И я вью
Из них правду и враньё.
Между вымыслом
И явью
Маневрируя, вперёд
Я иду
Искать ответы,
Спотыкаясь тут и там,
Без уверенности крепкой,
Что вообще
Иду туда.
Я хотела бы
Быть близкой
Своим старшим
Братьям двум,
Но от нежного Тбилиси
Отделил мою Москву
Перерыв в одну декаду,
Страхи каждого из нас.
Неизвестный путь загадан
Для трёх пар дубовых глаз.
А в моих стихах метафор
И загадок пелена.
Вместо этого я лучше
Называла б имена.
Прикрывая букв шалью
Свои вымыслы и явь,
Мне в конечном счете жаль, что
За ней спряталась и я.
Небо сгустилось, меня пытая.
Сотни зарытых в бетоне тайн
Ждут не дождутся, чтоб стать нагими.
Тысячи спрятаны под ногами.
Я, словно сыщик, хожу кругами,
Тщетно пытаясь найти им имя.
Едут рубашки, пальто, погоны,
Выдохи, вдохи, улыбки, стоны,
Губы, что бегают откровенно.
Я поднимаюсь, следя за ними.
Тайны пытаются слиться с зримым,
Не покидая простора вены.
Я, их нелепый освободитель,
Спрашиваю: «Что же вы хотите?»,
Тайны тихи и полны печали.
Дождь начался, смыв со стёкол прежний.
Так много знаков, а где-то между
Истина: тайны всегда молчали.
Линзы в вспотевших больших оправах,
Воздух Москвы, что насквозь отравлен,
И облака, что набиты ядом.
Говор ресниц и табак в карманах,
Очередной продавец обманут.
Всё, что ищу я, предельно рядом.
И в этом смысле все тайны профи,
Прячутся в лужах, дешевом кофе
Звуке каблучном и цвете мрачном.
Тихо смеются, флиртуя словно,
Ждут, когда я их раздену словом,
Но не дают себя одурачить.
То, что было мне дорого, трётся в пыль
И сквозь пальцы рассыпано по земле.
А того, кто смеялся и рядом был,
Больше нет во мне.
Там, где раньше лелеяла чудеса,
Там, где я была маленькой и большой,
Сейчас нет ничего.
На моих глазах
Это всё ушло.
Всё, что было легко, стало тяжкий труд.
Чем-то странным оброс тот, кто был дитя.
И я знаю: куда я не набреду,
Не найду тебя.
Там, где раньше мы были совсем малы,
Там, где море смотрело на нас вблизи,
Больше нет ничего.
Оно стёрто в пыль
И лежит в грязи.
Море-ледышка и сказочный дикий мыс,
Звук гитар и написанный мной мотив,
Мне ужасно не нравится эта мысль,
Но пора идти.
Я заметила: мир замер
И застыл.
У меня так происходит
Иногда, не специально.
Просто люди говорили
И друг с другом танцевали.
Вот тогда я замечаю,
Что мой мир застыл
И замер.
Небо стало цвета гор и
Всё мне кажется простым.
Мир звучит, как будто море
Треплет волны за хвосты.
Я заметила: мир замер
И застыл.
Я заметила, что воздух
Стал густым.
Ноги мёрзнут, руки тоже,
Мир, как холст, а я художник,
И я ожил, и я ожил,
Но молчу — сейчас не время.
Вздох разрушит эти пазлы.
Если разогну колени,
То весь мир проснётся сразу.
Мир проснётся
И развеет
Эти сны.
Но пока что
Мой мир замер
И застыл.
2018
Буквы спутались, звуки спрятались
Тороплюсь
Мир рассыпался, я растаяла
Шаг
Шаг
Шаг
Кто-то выцветший нервно стукает
По рулю
А мозоли на моих пятках
Бегут-спешат
Мысли вытекли, люди выпали
Боль в спине
Даже мужество тихо прячется
Громкий стук!
Нужно шёпотом с кем-то сильным
Наедине
Я очнулась на незнакомом
Сыром мосту
Осень высохла, листья жухлые
шум шум шум
Внутрь выросла беспокойная тишина
Я прошу тебя
Я прошу тебя
Я прошу
Облегчи меня
Я так каменно тяжела
Единственный звук — это скрип
Поезда.
Время признаться: друг, мне
Боязно.
Где красота? Я как пёс
Рыскаю.
Путь мой, усеянный
Записками.
Я в них укрылась, они —
Мантия.
Пару тебе, а гора —
Матери.
«Не заиграйся в своих
Вымыслах.
Только б судьба из слов
Не вылезла».
Потные поручни
Подсвечены
Люди облиты
Своим вечером.
Лапами ламп лица
Обклеены.
Осень спустила
Ветра-вееры.
Сколько историй
В вагон вместятся?
Как не забыться
В большом месяце?
Ладно
Не страшно
Всё устроится
Я тороплюсь
Выйти из поезда
Жизнь сквозь пальцы туман рассеял. Эхом донёсся собачий лай.
Я попадаю в
большой
осенний
полный
историй
забытый
рай.
Бурые ветви склонились, сдавшись. Детство зарыто в гнилых листах.
Дом засыпает:
большой
уставший
Трудно поверить, что он устал.
Капля стекла по ресницам ели,
После свалилась на мой рюкзак.
Я и не знаю,
на самом деле,
может быть,
это была
слеза?
Старые руки за стол уселись,
Жизнь вытекает из-под усов.
Я и не знаю,
на самом деле,
может быть,
это всего лишь
сон?
Рыжий фонарь разрезает темень,
Я миновала кривой шлагбаум.
Я становлюсь чем-то вроде тени
И доверяю твоим шагам.
Рык электрички рассёк
ночную
спящую
станцию
на куски.
Я оставляю родное место,
Полное вымученной тоски.
Мои руки могли бы быть
Тоньше в разы.
Я могла бы с тобой
не идти
вразрез.
А сегодня меня вновь
Оставил язык.
Значит, что-то сегодня
меня
разъест.
Голова так болит, что я слышу треск.
Мои губы могли б быть,
Как мягкий холст,
Чтоб на них растекался
Густой
Акрил.
Но на мне только краски
из разных смол,
Но на мне письмена
Из сухих
Чернил.
Мой художник совсем себя схоронил.
На одной из заляпанных старых кухонь
Мои нежные лица, что ухо к уху,
Тихо шепчут друг другу,
И что-то скользит промеж.
В полудреме глаза изучают мебель,
Непонятные шторы и дырку в небе.
Если вытянешь руку,
Там облако дыма — режь.
Долгий день истощился и был растерян
Где-то между уставших дышать растений,
Где-то между историй
И потных ленивых спин.
На меня нарастают дома, дороги,
Поезда, духота и чужие ноги.
День ни капли не стоит,
И вот я прощаюсь с ним.
Найти начало в себе самом,
Принять пустующие зрачки.
Пусть моё тело — разбитый дом,
Но моё дело — его чинить.
Оставить мысли про «ведь могло б».
Искать красивые лица и
Заканчивай хмурить уставший лоб.
Попробуй просто побыть своим.
Танцующий ветер в себя втяни
Так сильно, чтоб мёрзло чуть ниже гланд.
Когда возвратятся, кто был родным,
Позволь сердцу выйти за перикард.
Кружись, чтобы шарф заплело в букет,
И чтобы согрелась твоя душа
Начни свои нежные песни петь
И не забывай глубоко дышать.
Всмотрись в красивый хребет моста,
Услышь неотесанный стук колёс.
И хватит глазами уже искать
Того, кто так много беды принёс.
Найти начало в себе самом,
Принять пустующие зрачки.
Пусть моё тело — разбитый дом,
Но моё дело — его чинить.
— О Боже мой, мне так тошно, спаси меня, мне так больно. Я больше не знаю, где я. Я больше не знаю, кто я. Во рту идиотский привкус из спирта и из железа. Мне так бы хотелось, чтобы всё это взяло – исчезло.
— Мне тело осточертело, так хочется отказаться. Я тихо себя теряю промеж ледяных абзацев. Все люди вокруг – слепые, но я из того же поля. Но, Господи, как же сильно меня разрывает. Больно!
— Я их пожирал горстями, они меня обожали. Сейчас я всё понимаю, сейчас мне безумно жаль их. Мне кажется… Нет, я знаю, что всё это – опиаты. Как жаль, что я не умею прикинуться виноватым.
— Я так боюсь разговоров, молчать по-любому проще. Допустим, когда не знаешь, к чему придёшь этой ночью. Сценарий давно написан, и я в нём антагонистом мечусь и кричу партеру, что эта игра не близко к тому, что во мне готово взорваться живым вулканом. И это безумно рядом! Вот, лава прожгла карманы!
— И куча людей каких-то хребтом моим овладели. Но где им ещё селиться, скажи мне, ну в самом деле? Послушай меня, послушай. Я знаю, что это – груда, но я больше не справляюсь, и чувство такое, будто всем этим пастельным лицам не то что бы я упёрся. На косточках проступают знакомые капли морса.
Это опять вернулось эхо по всей квартире.
Звуки мою усталость трижды поколотили.
Стулья целуют плитку скрежетом. Это слышно.
Громко шуршат пакеты. Кто-то ломает крышу.
Двери позакрывала и разбудила лампы.
Что-то за покрывалом тянется длинной лапой.
Что-то в стене застряло, пристально изучает —
Я это неприятно чувствую за плечами.
Дети кричат и плачут где-то [здесь, там, повсюду].
Кто-то перебирает вымытую посуду.
Я так устала слышать. Смотрят, кусают, режут.
[Стульяпакетылампыплечистенаискрежет].
Я, облизанная солнцем,
Жду ободранный автобус,
А апрель целует плечи
Так скучавшими губами.
Ветер обнимает шею
И щекочет мне улыбку,
А в ушах уже смеётся
Опьяненный Пол Маккартни.
Снег угрюмо распластался
И пытается не плакать,
А знакомые аккорды
Снова льются где-то в центре.
Мы лежим и тёплой ночью
На три голоса играем,
И уставшая гитара
Отдаётся моим пальцам.
Я танцую, улыбаясь, в нежно-бежевой прихожей.
2017
Когда мы станем все машинами
И не останется реального,
Когда мы будем все прописаны
И обрисованы лишь файлами,
Когда забудутся эмоции,
Утратят чувственность объятия,
Когда мы станем телефонами,
Автомобилями и радио,
Когда мы будем предсказуемы,
А то есть будем алгоритмами,
Мы распрощаемся с рассудком
И станем электромагнитными,
Когда мы будем с батарейками,
И нашим богом будет Циферка,
И застрадаем перегревами,
И потеряем всю специфику,
Когда исчезнут шизофреники,
А вместе с ними сумасшествие,
Когда мы будем просто пленники
У технологий под арестами,
Тогда я просто выстрелю.
Куда мне деть себя?
Куда мне деть себя?
Куда?
Нигде нет мест,
везде аншлаг,
везде протест.
А я покорный друг,
покладистый дружок.
И я лежу вверх дном,
ищу конец,
плетусь в клубок.
О нет,
Постой!
Не тяни меня
Назад, я тебя прошу.
Я только выплыть
Наверх смогла
С низов где-то у ядра.
Я лишь
Смогла
Распустить
[ура!]
Свой хиленький парашют.
О нет,
Постой!
Я уже смогла
Поверить в лучи добра.
Не отнимай
У меня надежд
На светлые дни.
Не смей.
Я верю в них.
И я к ним иду,
Как к смыслу
Существовать.
Я только снова
Открыла дверь
Для новых смешных
Гостей.
Я только
Стала
Чуть-чуть смелей
С готовностью
Рисковать.
Я снова стала
По мелочам.
Я снова
В себе ищу.
Я снова стала
Терять пути,
Ведущие на
Эльбрус.
Назад вернулся
Понурый и
Приевшийся мне
Прищур.
Во мне есть вера,
Что я ещё
Хоть как-нибудь,
Но найдусь.
Я боюсь распахнуть пальто,
Потому что под ним – дыра.
Под пальто всё совсем не то:
Там не солнце, а конура.
Конура. В конуре – сквозняк,
И туда залетает снег.
Я пыталась и так, и сяк –
Там не селится человек.
В конуре не стоит стола,
В конуре стоит табурет.
Там тихонько растут слова,
Обретая свой силуэт.
Я боюсь распахнуть пальто –
Там пустыня из всех пустынь.
Не живет там уже никто,
Лишь оставленный бедуин.
Бедуин. А на нем тряпьё,
И глаза от песка мертвы.
Он тихонько себе поёт,
Чтобы просто побыть в живых.
2016
Мне б обнять тебя
Сейчас,
Спрятать мысли
На ключицах,
Чтоб меня от грусти
Спас,
Чтоб не дал
Беде случиться.
Я люблю
Смотреть в метро
На твоё
«Не прислоняться».
Мне бы ехать
Далеко,
Не считая
Этих станций.
Я люблю
Твоё плечо,
Чтоб на нём
Дремать минуту.
Говорить с тобой.
О чём?
Ты опять
Испуган будто.
Я люблю с тобой
Во тьме.
Да ты знаешь,
По-любому.
Вот тебя обнять бы мне.
Вот бы ты меня так обнял.
Мне холодно рукам,
Я в гамаке.
На улице кривой
Собачий визг.
Тут ходят без опаски,
Налегке.
Так выше нос, бродяга,
Соберись!
Лобай, пока есть силы
В рюкзаке.
Лобай, пока ты
Можешь лобануть.
Когда-нибудь мы будем
Все никем,
Но прям сейчас мы будем
Кем-нибудь.
Меня подкараулили
Коварные словечки.
В меня врезались пулями
Мыслишки на шесть тонн.
Здесь так хотят быть сильными
Простые человечки
С обрезанными крыльями.
Такое шапито.
***
Меня подкараулили
Все эти человечки
И расстреляли пулями,
Что массой на шесть тонн.
Здесь быть хотят любимыми
Простые человечки
С тяжёленькими мыслями,
Но все они никто.
Я даю тебе слово, даже
Параллели
Пересекутся
Правильной станет лажа
Чистою
Проституция
Возможно, вчера наступит
Спутник луна
Взойдёт
Абонент снова станет доступен
Ты отойдешь
Вперёд
На марсе появятся кольца
Висишь
Головою вверх
Неверующие взмолятся
Разрядится
Револьвер
Поверь мне, все эти вещи
Возможнее
Вероятности
Того, что мой сон был вещим
[Мне снились наши
приятности,
пряности,
пьяности]
Я люблю фотографии моря
И писать без пробела в конце,
Рисовать ерунду на заборе,
Вычисляя удачи процент!
Я хочу быть везде,
Но не здесь.
Я хочу быть везде:
У костра,
На песке,
Наверху
И внизу,
Или на маяке.
Я хочу быть везде,
Но не здесь.
Быть на мысе,
В Абрамцево,
На корабле,
У руля, (за бортом).
Я хочу быть везде,
Лишь бы только не здесь,
Вот и всё.
Лишь бы только лететь
В небеса,
Но полет
Не для каждого дан.
Ветер сильно погнёт
Мои крылья,
Мои паруса.
А доборешься ли до конца?
А доборешься ли до момента, когда...
[Все ушли.
Пустота.
Пустота.
Пустота]
....неподдельно понравится жить?
Если да,
Подскажи, как мне быть.
Ну а если же нет,
То привет.
Я хочу быть везде,
Но не здесь.
